Он показал мне, где я должен зажечь сигнальный огонь, на который бы пришла лодка. Они послали за ним на берег плоскодонку, и Чейд сел в нее, не сказав ни слова. Сил у него совсем не осталось. Он просто решил, что я сам смогу доставить на корабль наших усталых лошадей. Так что моя гордость вынудила меня справиться с этой работой, и, оказавшись на борту, я немедленно заснул и спал так, как не спал много дней. Потом мы снова высадились и совершили утомительный переход к Ладной бухте. Мы добрались до места в самые ранние утренние часы, и леди Тайм снова заняла свою резиденцию в трактире. Вечером следующего дня я уже смог сказать трактирщице, что леди гораздо лучше и она с удовольствием приняла бы поднос из кухни. Чейду действительно, казалось, стало лучше, хотя по временам он обильно потел и в эти минуты пах прогорклым сладковатым запахом семени карриса. Он жадно ел и пил огромное количество воды. Но через два дня приказал мне сказать трактирщице, что леди Тайм утром уезжает.