Прикусил Сивка удила, оставил шутки строить.
А Марье Моровне того только и надобно, не про меня она силой колдовской разбрасывалась, в Кощея и метила – как знала, лиходейка, что он на мою защиту встанет, о себе не подумавши. Не убить – пленить хотела, дух на время отшибить, чтобы рукой-ногой шевельнуть не мог. Обрадовалась – мочи нет на нее смотреть, только что в ладоши не плещет, треклятая.
– Я специально глянул – ставни изнутри заперты, а нор-щелей в опочивальне отродясь не бывало! – говорит Кощей, от щуки заливной, Прасковьей Лукинишной поднесенной, привычно отмахиваясь.
Вал со вздохом (напоминающим о лишних проблемах, клане и дубине) подлил себе пива.
– Ведьма! – рявкнул он, обличающе ткнув в мою сторону дрожащим от праведного гнева перстом.
Я как захохочу с набитым ртом – вишня брызгами! Вот уж точно – везучий так везучий!