– Да? Он снова заснет, как только мы уйдем. Будь он проклят, у него действительно отцовские глаза. Клянусь, я узнал бы в нем кровь, где бы ни увидел. Никто в этом не усомнится. Разве у вас с Барричем ума не больше, чем у блох? Незаконнорожденный он или нет, но не держать же ребенка в стойле под ногами у животных? Неужели вам больше некуда было его деть? – говоривший был похож на Верити линией подбородка и глазами, но на этом сходство заканчивалось. Этот человек выглядел гораздо моложе. У него не было бороды, надушенные и приглаженные волосы были тоньше и светлее. Его щеки и лоб покраснели от ночного холода, но видно было, что это скоро пройдет, в отличие от обветренной красноты Верити. Кроме того, принц одевался, как и его люди, в удобную грубошерстную одежду из плотной пряжи мягких цветов. Только изображение оленя у него на груди было вышито золотыми и серебряными нитками. Что касается второго человека, то он сверкал множеством оттенков алого и нежно-розового. Его плащ был сделан из куска ткани вдвое более широкой, чем нужно, чтобы закрыть человека. Дублет цвета жирных сливок, выглядывающий из-под него, был богато отделан кружевами. Шарф у него на горле скреплялся золотой пряжкой в виде скачущего оленя с глазом из зеленого драгоценного камня. Мягкий говор мог бы сравниться с перевитой золотой цепью, тогда как речь Верити состояла из прямых металлических звеньев.