– Прости, друг! – приговаривали соратники, и многие при этом исходили честными слезами.
Царь Соломон долго толковал с Китоврасом, потом подошел к Жихарю и протянул тростинку, заткнутую с обоих концов.
Царь Соломон продолжал рассуждать про печальную участь скотов и человеков.
– Однако ваша песня необоснованно печальна, сэр брат!
Да, кистень остался притороченным к седлу, при богатыре был только недлинный нож. Но и от ножа толку не было – Гога лишь посмеивался, гоняя гостя из угла в угол.
– А вот это – отдай! – поспешно потребовал главарь. – Это тебе ни к чему, все равно ты с ней обращаться не умеешь…