— Да что же он за адиёт? — спросил я, не выдержав. — Сам прет в такие места — не жалко дурака! Но он ведь и женщину с собой тащит!
Кое-как, помогая друг другу, все четверо вернулись в большой туннель, а там в двух шагах от стены темнеет ход, который сперва показался нишей. Я пошел первым, выставив меч, за мной Альдер с повисшей Женевьевой, замыкает движение Ревель, охраняя друга, который сейчас и от воробья не отобьется.
— Слишком беспечны, — пробормотал Ревель, — не выставили охранение, за что и поплатятся.
Лицо монаха просветленное, он бормотал молитву, вскинул на меня взгляд чистых невинных глаз.
— Как это? Я принял все условия. Хриндру оставил в замке, хотя это крайне неприлично отпускать девочку одну, но я верю вашей рыцарской галантности и девственности…
— С любовью к Господу, — произнес брат Кадфаэль. — Да будет нам заступницей святая Дева Мария.