Я не старался добиться театрального эффекта, но все почему-то насторожились, подобрались, словно каждый заподозрил второй смысл в простой вообще-то фразе.
Кадфаэль хотел что-то возразить, но умолк на полуслове, на лице появилось тревожное выражение. Я повернулся; на пороге осматривается рослый мужчина в синем кафтане поверх стального панциря, на голове шлем с плюмажем, однако лицо открыто, нехорошее лицо: с близко посаженными глазами и непропорционально широким ртом, однако губы плотно стиснуты, придавая лицу угрюмое озлобленное выражение.
— Но вырваться ты ему не даешь, — сказал Альдер. — Очень благоразумно для тебя.
Последние слова я, как ни старался, произнес все же мягко. Она всхлипнула и побрела обратно.
— Мы уже убедились, что Клондерг продал душу дьяволу, когда бесчестил юных девушек и облагал крестьян новыми налогами. Это противоречит Кодексу Рыцаря, и я, как рыцарь, намерен убрать это позорное пятно, пятнающее всех рыцарей. Обнажите меч, сеньор Клондерг! Не прячьтесь за спину купца, человека вообще-то подлого сословия…
— Что вы, ваша милость! Домашние гуси, откормленные! Молодые, нежные, мясо во рту тает!.. Дешево отдаем…