— Тогда, — сказал я веско, — стань на колени, я отрублю тебе голову, как надлежит поступать с запятнавшим себя дворянином. Если и этого не сделаешь, тебя повесят, как подлого вора.
Я вскочил, молот уже в ладони, швырнул, за молотом протянулся мерцающий след, донесся глухой удар, человека отшвырнуло, я выставил руку, рукоять хлопнула по ладони, но на пояс я не успел повесить, человек поднялся снова. Его шатало, огонь по-прежнему горит на одежде, на волосатых руках и голове, однако через пару мгновений он отыскал нас взглядом, сделал шаг, другой…
— Да нет, в самом деле спасибо, — заверил я. — Честно говоря, я сам предпочел бы ничего не решать, не совершать, не делать выбор. Но беда нашей жизни в том, что если сам не сделаешь выбор, его сделают за тебя.
Она открыла глаза, некоторое время в них еще оставался туман сладкого сна, затем зрачки сузились, губы сжались, лицо приняло холодное и высокомерное выражение.
Нет, этот лес уцелел только потому, что никому не нужен, опасности не представляет, а планета слишком велика и богата — есть чем заниматься. Это уже потом, когда все будет заселено, тогда займутся и лесом. Вряд ли к тому времени здесь разовьется наука на соответствующем уровне, чтобы лес начали изучать. Скорее всего, его попросту уничтожат, даже не заметив, что деревья… гм, тоже люди.
Альдер вздохнул так, что перекрыл рев ветра.