— Ну конечно, господин… Или вы так шутите? Все Властелины бессмертны. Ходили слухи, что и у них есть уязвимые места, но пока еще никто Властелина не убил, а от старости они, понятно, не умирают.
Он выпрямился, ладонь наконец-то опустилась на рукоять меча. От него сразу же отхлынули, народ прижался к стенам, а мы остались чуть ли не в пустом зале. Я следил за ним внимательно, не люблю сволочей, что умеют держать себя в руках, они втрое опаснее простых свиней, что угнетают более слабых бездумно, просто потому, что свиньи…
Она глянула мне в лицо глазами повзрослевшей женщины.
Он ткнулся мне в спину, когда я остановился перед стеной, где мелкими значками испещрены плиты на высоте человеческого роста до черного входа, исчезают в нем, а на стой стороне уже полустертые, даже сколотые. На каменных плитах высекают самое важное, самое нужное, что обязательно сохранить во что бы то ни стало, без чего люди снова вернутся к первобытному строю. Сердце мое колотилось, я почти чувствовал боль тех людей, отчаяние, понимание, что сберечь удастся мельчайшие из крошек, что все равно человечество будет ввергнуто пусть не в пещеры к каменным топорам, но все равно воцарится дикость, невежество, костры инквизиции, снова начнет поиск пути на ощупь, в потемках, повторяя кровавые ошибки и делая новые.
— Не думаю, что дьяволу пришлось слишком уж много подсказывать…
— Проживет до заката. Но теперь уже не страшно, пусть трепыхается.