– Собираюсь, – благодушно подтвердила я, сама захлопнув за собой дверцу ловушки.
Сижу я как-то днем у окна, коса ниже подоконника свесилась, читаю книжку про страны заморские, у мужа выпрошенную, яблочко наливное грызу. Жар-крыс на ставень открытый вскарабкался, на солнце греется – разлегся поверх гребня, лапки по обе стороны свесил, только усы пышные подрагивают. Ночи он в клетке коротает, мне заместо светца служит, поутру выпущу – удирать не спешит, уж больно ему орехи да семечки по вкусу пришлись, знай подсыпай в блюдце. Я его Егорушкой прозвала. Челядь вся по жаре кто на речку убежала, кто в покоях схоронилась, никого не видать. Отворились ворота щелочкой, – заглядывает во двор старичок, косая сажень в плечах, нос накладной, борода конопляная.
Тролль удивленно повертел в руках растрепанный букет из невзрачных трав с мелкими цветками.
– Теряюсь в догадках. – Я ослепительно улыбнулась. – Неужели вас?!
– Ты уверен, что оступилась? – мгновенно насторожилась я.
– А может, навье царство только с темнотой появляется? По ночам и дружина разбойная выходит, видать, света боится.