– Что, – спросил я, – все страньше и страньше? Вы, кстати, животных любите?
– Примесей много, потому такое… Настоящее железо – это серый такой порошок, его вообще нельзя ковать. А это… гм…
А на противоположной стороне двора, под стеной церкви, из двух огромных каменных блоков дикарщики уже выдолбили по каменному корыту. Из туннельной дыры ворот, поддерживая под руки, двое вывели немолодую женщину. Я внимательнее всмотрелся в нее, сохранившую следы былой красоты и несомненного величия, словно совсем недавно была королевой. Да и сейчас идет гордо, хотя лицо измождено, сама высохла, как палка, одежда на ней висит, а это ее, не с чужого плеча, видно, однако вместо златого пояса, что должен бы опоясывать ее стан, там веревка, простая веревка…
– Какие планы? – спросил я у Сигизмунда. Он удивленно вскинул брови.
– Да, – согласился я с интересом. – Не отставай.
– И никак его к делу не приспособить? – спросил я. – Чтобы хоть с метлой ходил? Я слышал, голем одного раввина все время уборкой занимался. Видать, совсем тупой был. А этот вдруг да умеет что-то еще?