– Язычники! – выругался Сигизмунд как истинный сын церкви. Он начал неуклюже слезать с коня. – Мы не можем допустить…
– Лучше не затягивайте, – ответил. – На рассвете вас устроит? Что делать, сэр Ричард, сильному воину господа – ноша по плечу!
– Сэр паладин, – произнесла она с чувством, – в нашем селе золота отродясь не видели! Даже если останетесь здесь до конца жизни, все равно это будет много! Золото надо тратить с умом…
Кони перешли на рысь, торопясь покинуть страшное место. Мы доехали до границы, я невольно остановил коня. Здесь что-то не так, ни один ядерный удар не выжигает землю до спекшейся корки, оставляя в сантиметре рядом нежные цветочки. А здесь как будто гигантским циркулем провели правильный круг, внутри выжжено… доныне, а за невидимой стеной буйная зелень, кузнечики скачут, бабочки, стрекозки, жучки, жужелицы, паучки, муравьи…
Солдаты сдержанно засмеялись, но смотрели настороженно, от старших ласки мало, неприятностей много. Зигфрид ревниво хмурился, даже Сигизмунд взглянул укоризненно: ну кто же опускается до бесед с простыми солдатами? Им и так на всю жизнь хватит хвастливых рассказов, как сидели за одним столом с великим паладином!
– Не помню… – прошелестел ее голос. – Все, что помню… это Свет… ты о нем спрашиваешь, странный? Был Свет, жгучий, обжигающий. Я лежала… да, лежала…