– Как хорошо, – вздохнул Сигизмунд. – Когда зришь такое вот… да, такое, то всем сердцем чувствуешь красоту и величие замысла творца, что сотворил мир не только совершенный, но и прекрасный… Слава господу за его труд!
– Ну, которому эту прекрасную леди в жертву…
– Ваше незнание извиняет только то, что вы, возможно… с дальнего севера?
Мы ели сыр и мясо, неловкость быстро испарялась, далеко за деревьями просвечивала та удивительная дорога, там с неба падали прямые солнечные лучи, очень яркие, словно с неба били лазерные прожекторы.
– Я ем все, – повторила она, – но здесь я, как вы понимаете, не возьму в рот ни крошки.
Осчастливленный, он убежал, чтобы успеть выспаться и вовремя встать, я еще раз подошел к окну, выглянул, но теперь свет едва заметно мерцал из окон, церковные ворота никто не ломал, уже сломаны, а из самой церкви шум и вой доносятся вполне терпимые.