Призрак прислушивался, плыл вдоль коридора, мне казалось, что он меня не только слышит, но и хрен что понимает, я же боязливо обходил по широкой дуге не только горгон, но и статуи рыцарей, даже вазы и портреты в тяжелых рамах, откуда царственные особы провожали меня недобрыми взглядами.
Гунтер как раз нанес особенно мощный удар, зверь рывком двинулся вперед, чудовищная пасть впервые распахнулась, мы услышали вскрик Гунтера, затем треск и странное сухое щелканье. Гунтер оступился и упал со ступеней, а зверь, продолжая перемалывать топор, быстро двинулся по ступеням к нам. Странное щелканье – это лезвие топора, что сминалось чудовищным давлением, ломалось, как сухая фанера.
– Нет, – сказал я, – у нас даже гомосеков не убивают, а это куда хуже… Нет, с тобой проще. Я забыл только, как это называется. Ну, в организме перестает вырабатываться гемоглобин, и человеку требуется пить живую кровь… Тебя убить, тогда надо и всех слепых, глухих, немых… У нас всех стараются приспособить… гм… Что же придумать… Ага, вот что!.. Крестьяне соседней с Горелыми Пнями деревни… это теперь моя епархия и под моей защитой! – жалуются, что крестьяне земель Волка повадились отнимать у них скот, бьют их, даже похищают женщин… Обнаглели! У меня пока руки не доходят, чтобы заняться, но могу отпустить туда тебя. Понимаешь?
– Он был могучий? – переспросил я. – Вы как бисексуал… простите, нейтрал, можете свободно передвигаться даже между воюющими, так что знаете всех и вся. Вернемся к столу, пока эта жадная орава под руководством священника – заметьте! – делит добычу, там за хорошим вином и за сытной едой вы и споете… ах да, вы не поете, вы не тот Фредди, жаль, конечно, но хоть расскажете, что происходит в мире по ту сторону стен этого замка…
Моя спина все еще прижималась к спинке, так что отключиться не должно, однако ее лицо потеряло краски, диафрагма видимого сокращалась, исчезли накидка и волосы, потом лицо, в неподвижном воздухе завис ее чеширский взгляд. Когда и он исчез, я осторожно шевельнулся, ничего не случилось, стальные зажимы не ухватили за бока и руки, не заставили смотреть курс лекций о правах человека и необходимости реформ.