– Работает хорошо, – протянул челядин, – да с ним никто в подмастерьях не держится. Чуть что не так – в рожу! А то и вовсе в рыло. А рука у него, как торец бревна.
Трое плотников спешно чинили дверь, кузнец заново вбивал в проем штыри. Из темноты навстречу мне вышел Сигизмунд, бледный, с отчаянными воспаленными глазами. Веки припухли, белки глаз красные от слез.
За окном чирикали птички, а когда я повернул голову, в светлом проеме колыхалась зеленая ветка, листики трепетали, а крохотная пичужка, синичка вроде бы, чирикала и размахивала крылышками, то ли утренняя гимнастика, то ли бедолага старается удержаться на качающейся ветке. Нет, синички вроде бы не чирикают…
Я почти разговаривал сам с собой, стражи на стене косились, я раздавал направо и налево ценные указания, а глаза смотрят мимо, все еще убеждаю Сига, что он прав, но не совсем, я – правее, так что слушай сюда…
– Да я, – пробормотал он, – не совсем так уж, чтоб… Но если родители ее приняли обратно, то…
– Если это сооружение… эти Ворота древних в самом деле когда-то существовали, то где могли располагаться? Вряд ли на башне или на стенах, там очень уязвимы. От стрел, камней из катапульт, ракеты из гранатомета, крылатых ракет… Я бы такие Ворота прятал не только от дождя, но даже от метеоритов, что падают раз в тысячу лет. И чтоб туда никто не мог попасть без позволения хозяина… то есть где-нибудь в глубинах замка, на самых нижних этажах. Скажем, прямо под спальней. С полной герметизацией, чтобы никакой радиации ни туда, ни оттуда. Это я к тому, что надо сейчас несколько человек послать на нижние этажи. По крайней мере, поднимут тревогу, если начнется что-то нехорошее…