– Добротное творение всегда переживает творца. По крайней мере знаем, что Двери существуют. И что где-то в нижних этажах.
– Сэр рыцарь, мне глубоко симпатичны твои заявления. Мы не будем оспаривать твое утверждение, хорошо? И на этом разойдемся. А места у этого ручья хватит всем.
– Выкладывайте, – ответил я жизнерадостно. – Ничто нельзя назвать плохой новостью, пока нас не касается, верно?
Голос его оставался звонким и чистым, и сам он выглядел свежим и чистым, как круто сваренное и очищенное от скорлупы яичко. Я вздохнул, сам я больше по утрам похож на свежий огурчик: такой же зеленый и в пупырышках, хотел пропустить Сигизмунда вперед, но здесь эту вежливость не поймут – я же сюзерен, а он этот, вассал, – прошествовал к столу.
Понятно, что никаких буцефалов или ацефалов не увидим, как и руин древних космодромов, но ощущение древности этих мест оставалось, заползало под шкуру, пробиралось в кости.
– Будь благословен, рыцарь. Остерегайся тех, что уступают дьяволу!