Затем обрубаю конец, и якорь взвивается, унося с собой тонкий, но прочный канат. И вижу — порядок! Якорь взял.
Спустился, выпил на сон грядущий рюмочку рому, лег на койку и заснул как убитый.
— Да нет, — говорю я, — не доска, а надир…
А к ночи приходит сержант Джулико. Пожалел все-таки, отблагодарил за спасение: принес тарелку макарон из своего пайка.
— Есть отставить макать капитана! — гаркнул Лом, вытянув руки по швам.
— И мне, Христофор Бонифатьевич, тоже не по дороге. Не тянет меня туда.