— Капитан Врунгель, — говорит, — это у вас белки? Как же, помню. Во сколько вы их оцениваете?
В ту же ночь я сел за работу, и вскоре объемистый труд, начисто переписанный крупным почерком, лежал у Врунгеля на столе.
— Есть погулять до обеда! — гаркнул Лом, да так, что птицы тучей поднялись со скал, а эхо (я сосчитал) тридцать два раза повторило: «Беда… беда… беда…»
— Как же, мертвый! Живехонький, да еще не один, их там целая рота, этих фараонов.
— Конечно, — говорит, — когда болят, действительно и больно и неприятно, но зато, когда пройдут, уж больно хорошо!
— Паруса долой, экипажу укрыться в жилых помещениях! — скомандовал я.