– Не собирался я ничего красть! – обиженно запротестовал вор, присаживаясь на корточки рядом со мной. – Мне замок приглянулся…
Я начала осмотр с самых свежих могил у ограды, ничего не обнаружила и сразу перешла к дальним, заброшенным, по опыту зная: если умертвия не повадились вылезать из гробов в первую же ночь, лет десять их можно не опасаться. Там-то, в примятом до меня бурьяне, мне и подвернулась очень подозрительная могила. Камень с выбитой надписью наполовину врос в землю, но от нетронутого холмика ощутимо попахивало волшбой. Что бы там ни лежало, оно выбралось наружу без помощи лопаты. И назад не вернулось.
Вернулась я в свою опочивальню, на кровать повалилась да так поверх перины и уснула – уморилась за день.
– А верно ли, что твой оберег меня от любого врага защитить сумеет?
– Ты, Кощеич, не серчай на меня за мост да суму, вот совершу подвиг, разживусь деньжищами и покрою твой убыток.
– Какой подвиг-то, Сема? Полчища басурманские давно копья сложили, торговлей живут, чудо-юдо последнее твой батюшка прикончил, цари и те промеж собой замирились.