– Ну, нам кажется, ты должен спрашивать себя, почему мы не хотим, чтобы нас произнесли, – сказал первый голос, чувствуя, что теряет инициативу.
Он обнаружил, что его охватывает та внезапная и отчаянная тоска по насыщенным испарениями, закопченным улочкам Анк-Морпорка, которая сильнее всего проявляется весной, когда смолистый блеск мутных вод реки Анк приобретает особый оттенок, а крыши заполняются птичьими песнями или, по крайней мере, ритмично кашляющими птицами.
Ему хотелось сказать все это, но он не мог. Двацветок, хоть ему и не терпелось познать бесконечность, на деле никогда не выходил за пределы собственных представлений. Сказать ему правду – все равно что пнуть спаниеля.
Четверо звезднолобых взвесили свои шансы и попятились к двери.
– О, – сказала Бетан, прислоняясь к стенке. – Да.
– Во-первых, я не хочу из него уходить, – твердо сказал Ринсвинд. – Ладно, давай выбираться от… о нет. Только не это.