– А я думал, ты будешь голосовать обеими руками!
У Херрены спутники не вызывали особого восторга, но никого, кроме них, в Анк-Морпорке не нашлось. Многие горожане покидали свои дома и устремлялись в горы – из страха перед новой звездой.
– Тебе незачем это знать, – ответил Коэн. – Пожалуйста, помоги мне подняться.
Подобно всем мастерским волшебников, это помещение выглядело так, словно какой-то таксидермист бросил свое имущество в литейной мастерской, после чего подрался с обезумевшим стеклодувом, по ходу дела раскроив череп прохожему крокодилу (который висел под потолком и сильно вонял камфорой). Здесь были лампы и кольца, которые Траймону прямо-таки не терпелось потереть. Зеркала висели с таким видом, словно могли ответить взглядом на взгляд. В клетке беспокойно шевелилась пара семимильных сапог. Целая библиотека гримуаров, разумеется, не таких могущественных, как Октаво, но тем не менее до отказа набитых заклинаниями, потрескивала и звенела цепями, чувствуя на себе алчные взгляды волшебника. Неприкрытое могущество этих книг возбуждало Траймона, как ничто другое, но он осуждал Гальдеровы неряшливость и пристрастие к театральности.
Плато, окружающие Водоворотные равнины, вздымались на пути надвигающегося прилива словно огромный серый корабль.
– А по-моему, все нормально, – с сомнением заявил он.