Однако из банка Остап вышел, держа в руке тридцать четыре рубля.
— Это очень хорошо. — Балаганов доверчиво усмехнулся. — Пятьсот тысяч на блюдечке с голубой каемкой.
— Смутно, смутно, — ответил посетитель. — В то героическое время я был еще крайне мал. Я был дитя.
— Душегуб и есть, — отвечали служащие, — под выездную сессию подведешь.
«Антилопе» было нехорошо. Она останавливалась даже на легких подъемах и безвольно катилась назад. В моторе слышались посторонние шумы и хрипенье, будто бы под желтым капотом автомобиля кого-то душили. Машина была перегружена. Кроме экипажа, она несла на себе большие запасы горючего. В бидонах и бутылях, которые заполняли все свободные места, булькал бензин. Козлевич покачивал головой, поддавал газу и сокрушенно смотрел на Остапа.