И вот она возвращается. В силу возраста и интересов к клубной тусовке она, безусловно, желает казаться взрослее. Этакой роковой женщиной-вамп в кривом исполнении Ренаты Литвиновой.
— Послушай, пока мы тут упражняемся в остроумии, наши прекрасные незнакомки растворятся в диванных подушках. Давай подойдем, мы еще успеем их спасти.
— Да, мы хотим с моим другом посмотреть помещение, документы и все оформить, если мы друг другу понравимся.
Итак, мы сидим в «Vogue». Оба достаточно сильно пьяные. Я только что закончил рассказывать Тимуру идею постройки грязной пивной, с разбавленным пивом и пересушенной воблой, со всеми этими отвратительными совковыми запахами блевоты и разлитого по полу алкоголя. Этакой реанимации центра досуга пэтэушников и слесарей в районе Текстильщиков, в году так 1983-м. Идея была в том, что если проект откроет Аркаша, то все эти расфуфыренные мудаки будут бронировать там столики за неделю, чтобы платить баснословные счета за диссонанс между собственным «майбахом» и толстой официанткой в грязном переднике, подающей им плесневелые сосиски. И самое веселое в этом, что от плесневелых сосисок их будет переть в несколько раз круче, чем от собственного лимузина за несколько сотен тысяч евро. Они их будут жрать, нахваливать и рекомендовать друзьям. А ресторанные критики зайдутся в щенячьем визге в своих статьях о «новом ресторане Аркадия Новикова с интересным, авторским подходом к кухне». Сойдясь на том, что будет «биток» и «мега», мы выпили еще по сто виски, и я впал в традиционное для себя состояние пустоты, когда вечер завершен, тебе снова жутко скучно и единственным желанием остается, чтобы твой собеседник молчал.
— Как и везде. Ты прости, твои друзья очень хорошие, но я, наверное, поеду скоро. Ее вон только прихвачу, если она меня еще помнит.