— Делай, что хочешь, — уныло сказал Кораблев.
— Я сегодня мотаю, — быстро сказал Петька. — Мне нужно это обдумать, а в школе я не могу думать. Мешают.
— Где они все? Где Танька Величко? Гришка Фабер? Где Иван Павлыч? Что с ним?
За ним — если считать по шуму — очевидно, следовал я. В самом деле, никогда я еще так много не говорил, не пил, не смеялся! Как будто чувство, которое овладело мною, когда я увидел Катю, так и осталось в душе — все летело, летело куда—то… Куда? Кто знает! Я верил, что к счастью. Что касается доктора Ивана Иваныча, который чувствовал себя совсем больным после гибели сына, то и он оживал на наших вечерах и все чаще цитировал — главным образом по поводу международных проблем — своего любимого автора Козьму Пруткова.
— А ты—то как? Почему не написал ни разу? Ведь мы искали тебя. Даже давали объявления в газетах.
Факт, она тоже была из Энска. У нее глаза засияли, а лицо стало еще добрее.