– Незачем, – отрезал дядя Лес. – И тебя одного хватит, галоша ты проспиртованная.
Ну что мне делать? Ведь не мог я пообещать выполнить его просьбу, правда? У нас, Хогбенов, есть кое-какие планы на будущее, когда все люди станут такими, как мы. Но если к тому времени будут на земле одни Пу, то и жить не стоит. Я не мог сказать «да». Но я не мог сказать и «нет».
– В состав мази средневековых ведьм входил аконит, дающий иллюзию полета, разумеется совершенно субъективную.
Мамуля, папуля и дядя Лес глядели на меня очень строго. Я заерзал на месте.
– Вот те на! – сказала мамуля. – Дитя, до чего ты небрежен!
Боже, как они на меня глазели! Словно я нагишом стою. У них аж глаза на лоб полезли. И только я начал истончаться по краям, на манер блина, как я… Даже не знаю, что на меня нашло. Не иначе, как от смущения. Может, и не стоило так делать, но…