Когда через несколько кварталов я наконец отыскал нужную лавку, у меня сложилось впечатление, что улицу Менял прочно оккупировали выходцы из Норлинга. Пожалуй, каждый третий встретившийся мне здесь мужчина носил традиционный для Норлинга короткий плащ со шнуром, свитым из нитей, выкрашенных в родовые цвета. Да и постоянно бросавшиеся в глаза названия вроде «Лавка м-Клами», «Курильня эн-Тири» или «Сокровищница Эр-Торы» говорили сами за себя.
– Поживем – увидим, – рассудительно заметил Арчи и ткнул рукой в дорожный указатель, прибитый к вкопанному рядом со съездом с дороги столбу: «Оаквуд». – Скоро темнеть начнет – я считаю, надо в деревне заночевать.
– Напугал, – хмыкнул Арчи и потормошил меня за правое плечо. – Ну ты как, остаешься?
В глазах у меня начало расплываться, но заплетенную в одну из прядей распущенных серебристых волос нелюди черно-синюю ленту разглядеть я успел.
Сзади раздался протяжный гул, и медленно вгрызавшееся в казарму пламя наконец отпраздновало победу – крыша и перекрытия третьего этажа рухнули, и на обломках с гулом начал разгораться пожар.
От небольшого костерка, в котором шипели сырые дрова, поднимался густой столб дыма. Накрапывавший дождик пытался затушить слабый огонь, но пока, к нашей насказанной радости, ему это не удавалось. Солнце давно уже опустилось за горизонт, но, закутавшись в выданный по случаю непогоды армейский плащ, я продолжал сидеть у костра и морщиться от режущего глаза дыма. Спать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Даже не скажу, был ли это результат нервного перенапряжения или просто все успело надоесть до печеночных колик. Еще и погодка как подгадала: который день небо затянуто низкими облаками, и лишенный красок мир кажется до безобразия серым. Или дело вовсе не в непогоде?