Сенатор Седжвик Секстон поставил бокал с шампанским на мраморную каминную полку и некоторое время смотрел в огонь, пытаясь собраться с мыслями. Все шестеро гостей, проводивших с ним сегодняшний вечер, сидели молча, в напряженном ожидании. Светский разговор закончился. Настало время для дела. Сенатору Секстону предстояло изложить свою позицию.
— Непременно запретят, — согласился сенатор. — Если мне удастся прийти к власти, я буду работать на отмену этого безобразного законодательства, направленного против спонсорства. Твердо обещаю: космос будет так же открыт для рекламы, как открыт для нее каждый квадратный дюйм на Земле.
В тишине пустынного офиса Гэбриэл как будто услышала эхо жестоких обвинений Марджори Тенч: «После смерти жены сенатор растратил значительную часть ее состояния на глупые инвестиции, личный комфорт и на покупку победы в первичных выборах. Шесть месяцев назад ваш кандидат оказался банкротом...»
Бюро коммуникаций было крошечным — и вовсе не из-за недостатка места в Белом доме, а в силу отсутствия необходимости расширяться. Оно представляло собой одно из самых эффективных учреждений связи в мире, хотя работали в нем всего пять человек. В тот момент, когда вошла мисс Тенч, все пятеро очень напоминали пловцов, сгруппировавшихся в ожидании выстрела стартового пистолета.
— Не волнуйся, — успокоил Мэрлинсон, — меня сводит с ума вовсе не эта восхитительная слоновья задница, а вся твоя неуемная творческая натура!
— В итоге ты скажешь мне спасибо. — Иоланда по-матерински ласково взъерошила Гэбриэл волосы. — Сиди спокойно и смотри внимательно. Думаю, новости должны оказаться хорошими.