– Вернусь через несколько минут, Баз, – обещал Майлз, – и тогда поможем тебе разместить груз в художественном беспорядке. Может, мы сумеем навалить кучу побольше возле первого шва, который я заварил.
Собственные каюты Осона и Торна Майлз изучал сосредоточенно, выискивая ключи к личностям обоих. Каюта Торна, что любопытно, была практически близка к тому, чтобы пройти инспекцию без замечаний. Когда они наконец добрались до каюты Осона, тот выглядел так, словно еле держит себя в руках, чтобы не давать волю ярости. Майлз вкрадчиво улыбнулся и приказал Ботари после осмотра привести все в порядок – в больший порядок, чем обнаруженный до его начала. Может, дело было многолетней службе Ботари в качестве офицерского денщика, но, когда они закончили, помещение словно преобразилось. Судя по уликам или по отсутствию возражений, за Осоном, похоже, не водилось грехов серьезнее, чем природная склонность к праздности, от скуки переросшая в лень.
Теперь на лице у Костолица читалось легкое отвращение, зато он прекратил свои попытки украдкой пристроиться с подветренной стороны от Майлза.
– Пока они не закончат, – тихо ответила она. – Пока я больше не стану ощущать ее боль, глядя на это. Пока не ожесточусь, как настоящий солдат – как мой отец. Если я сумею не давать себе почувствовать боль друга, то уж точно смогу сделать это с врагом…
Майлз метнулся обратно в помещение, к Элли Куинн, все так же послушно сидевшей в гостиной. Он вложил ей в ладонь пачку оставшихся банкнот и сомкнул на пачке ее пальцы. – Боевая премия, – прошептал он ей. – Подъемные, на первое время. Вы их заслужили.