Майлз подхватил свою добычу и понес ее к кассе, где кассирша со специфической улыбочкой оглядела его с ног до головы. Он уже внутренне напрягся в ожидании какой-нибудь ехидной реплики, вроде «А, мутант!». Следовало ему надеть форму со знаками СБ; никто не осмелится глумиться над тем, с чьего воротника подмигивает Глаз Гора. Но она произнесла лишь: – А, холостяк!
Грегор жестом приказал паре своих собственных оруженосцев подождать за дверью. Майлз не надеялся, что от него самого будет особо много пользы, если Гарош ринется с места и каким-либо образом нападет на императора, но, на худой конец, он может броситься между ними. К моменту, когда Гарош покончит с ним, прибудет подкрепление. Дверь камеры, скользнув из стены, закрылась. Майлзу показалось, что он ушами ощутил перепад давления, словно в воздушном шлюзе. Тишина и ощущение, что они отрезаны от мира, были здесь глубочайшими.
Аллегре поморщился. Делия коснулась руки Галени, он вцепился в ее ладонь, и градус накала прямо на глазах упал – от бурлящего кипения до всего лишь образования пузырьков.
Тщательно оценив имеющиеся силы и возможные направления, Майлз занял позицию, симметричную айвеновской, только с другой стороны двери – на самой границе личного пространства Гароша, в максимальной близости от него. Они будут молчаливы, как пара (правда, плохо подобранных друг к другу) горгулий у входа, и Гарош постепенно забудет об их присутствии. Грегор об этом позаботится. Сам Грегор сел на койку напротив Гароша. Иллиан, скрестив руки, прислонился к стене, как это умел делать только он – живое воплощение Глаза Гора.
– Приступ вроде бы продолжался минуты четыре-пять.
Майлз подозрительно покосился на нее. О, отлично; она шутит. Он мог определить это по морщинкам в уголках чуть прищуренных глаз. Но даже когда она взглянула на него без смеха, похожие на птичьи следы морщинки все равно остались.