Прорыв у медиков, которого так жаждал Майлз, наступил на шестой день, но не у группы Авакли. Криохирургу и невропатологу Имперского госпиталя, сообща бьющимся над случаем Майлза, удалось наконец инициировать у него припадок прямо в лаборатории. Майлз вынырнул из так хорошо знакомой россыпи цветных конфетти и темноты и обнаружил, что по-прежнему лежит на лабораторном столе, голова у него закреплена в сканере размером в половину комнаты, а тело беспорядочно опутано проводами. Трое настороженных медтехников стояли вокруг него – возможно, их туда поставили не дать ему свалиться на пол во время конвульсий, но куда вероятнее – следить за правильной регулировкой мониторов. Полковник доктор Ченко, невропатолог, и капитан доктор де Гиз, криохирург, просто пели и подпрыгивали на месте, показывая друг другу восхитительные данные. Это определенно было самое лучшее зрелище с тех пор, как на Хассадарскую ярмарку привезли обученного ездить на велосипеде медведя, перепугавшего всех лошадей. Майлз застонал, но и это не привлекло к нему немедленного внимания; мониторы явно были куда увлекательнее.