– Авакли – хороший специалист, – отозвался Майлз, не уверенный, не было ли только что сказанное критикой. Да, биокибернетик сделал все, что мог.
Гарош развел руки, словно собираясь протестовать, но его колени подогнулись, и он тяжело осел на лавку. – Сир… – пробормотал он снова и прокашлялся. О да, Грегор в своих предположениях оказался совершенно прав. – Генерал Гарош, – продолжил Грегор, – я желаю, чтобы вы лично сделали мне ваш последний доклад. Это ваш долг перед мной. А учитывая тридцать лет, которые вы отдали моей службе – почти всю мою жизнь, все мое царствование – это и мой долг перед вами.
Айвен выгнул бровь: – Кто это сказал? Твой дед?
– Ох, Грегор, ты даже представить себе не можешь, насколько! Работать в командной цепочке все тринадцать последних лет – это было все равно что пытаться станцевать вальс со слоном. Медлительным, неповоротливым, готовым наступить на тебя в любой момент и растоптать в лепешку. Так имеешь ли ты представление, насколько это приятно – хоть раз получить возможность станцевать на этом чертовом слоне, а не под ним?
– Если ты хочешь подтверждений, – заметил Айвен, – значит, ты должен думать о том же, о чем и я. Не мог ли он опять притвориться тобой?
Все собравшиеся гуськом двинулись по проходу и, обогнув стеллаж, подошли к дальней стене. Там на уровне щиколотки находилась небольшая – размером где-то в стандартный лист пласт-бумаги – прямоугольная решетка, отмечающая, что здесь проходит труба воздуховода. – Давайте, снимите внешнюю крышку, – приказал Майлз полковнику. – Меня интересует как раз самый верхний фильтр.