– Если вы больше не можете предложить ничего конкретного, я готов выдвинуть обвинение, и пусть с ним разбирается трибунал.
– Но это же отличная мысль, – воскликнула она, когда Иллиан начал нерешительно возражать. – Ты поступаешь достойно и правильно, Майлз. Корделия бы одобрила.
– Что последнее вы можете вспомнить, сэр? – спросил Руибаль, внимательно за ним наблюдавший.
Гарош покачал головой. – Мы можем мечтать о большем количестве доказательств, но я не испытываю оптимизма в отношении того, что мы их получим. Часто приходится двигаться дальше и довольствоваться несовершенством, потому что двигаться необходимо. Останавливаться нельзя.
Его первый шаг в военной карьере начался с человеческой жертвы. Быть может, чтобы возобновить карьеру, потребуется еще одна. Бог свидетель, он зачастую жертвовал друзьями и прежде, когда по его слову они шли в ту или иную чертову переделку, но не возвращались обратно. И не все из них были добровольцами.
Медицинские и химические ароматы, витавшие в клинике СБ, до сих пор вызывали у Майлза неприятное волнение в желудке. Войдя туда, он отыскал лабораторное помещение, занятое Уэдделлом. Стоящая в углу раскладушка со смятым одеялом свидетельствовала о том, что биолог-инопланетник последовал данным ему приказам и не оставлял без присмотра образец и полученные результаты. На докторе была та же одежда, что и вчера утром, хотя с того времени он явно умудрился побриться. И выглядел он немного менее вымотанным, чем неразговорчивый сейчас Майлз.