Я пытался смотреть на нее с состраданием. Но не уверен, что ощущал что-нибудь кроме гнева на то, что кто-то мог так обращаться с собственной семьей – да и с кем угодно другим, если на то пошло. Должно быть, эти эмоции довольно ясно читались на моем лице, потому что Моника быстро отвела взгляд и испуганно зажмурилась. Она заговорила еще торопливее, словно пытаясь унять мою злость. Похоже, ей не впервой было пытаться унять чужую злость отчаянными словами.