Моя голова гудела как котел, руки тряслись, но я спустился в лабораторию и принялся вычислять, как вырвать чье-то сердце из груди с пятидесятимильного расстояния.
– Я вот что скажу. Дайте мне еще час или полтора заехать домой, принять горячую ванну и вообще почистить перышки, и я прилечу к вам в объятья. Как, устраивает?
– Мёрфи, – позвал я. – Мёрфи! – повторил еще раз, громче.
Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы снова совладать с собой – но возвращаться в спальню у меня не было ни малейшего желания. Впрочем, все, что меня там интересовало, я уже высмотрел. Я не хотел больше видеть двух мертвецов, сердца которых буквально взорвались у них в груди.
– Калшажжак! – повелительным голосом произнес я.
Однокомнатная квартирка Линды Рэндалл больше всего напоминала жилой трейлер какой-нибудь рок-группы, все время которой занято исключительно концертами, разнузданными вечеринками и беспробудным пьяным сном в промежутках между этими двумя занятиями. Большая часть огромной четырехспальной кровати была завалена грязными шмотками. Необычно большую часть их составляла одежда, купленная, судя по ее виду, по каталогам «Фредерик» или «Голливуд» – шелковые, кружевные, ярких расцветок, явно рассчитанные на то, чтобы привлекать внимание. По всей комнате – вокруг кровати, на полках и тумбочках, на туалетном столике – стояли свечи, почти все прогоревшие больше чем наполовину. Ящик туалетного столика был примерно на треть выдвинут, и в нем виднелись разные причиндалы для развлечения в одиночку и в обществе. Линда Рэндалл явно любила свои игрушки.