Он деревянно сидел верхом на единороге, кренясь взад-вперед в такт шагам единорога. Его глаза неподвижно смотрели вперед, а правая рука была поднята вверх, словно бы отдавая честь. Свет костра отразился от его лица, словно от стекла, и я с ужасом понял, что он теперь не был больше живым, а статуей из какого-то неизвестного материала.