Напечатанный текст исчез, лист сделался совершенно белым.
Ондрейка двигался гораздо быстрее. Если б далеко бежать, непременно настиг бы.
«Убогий слуга», бесшумно ступая, выскользнул в низкую дверь, и мужики остались одни.
Ластик снова вскарабкался на лавку, прижался глазом к отверстию.
Скверно стало на Москве, тревожно. В воздухе густо пахло вином, кровью и ненавистью.
– Ага, кого я вижу! – воскликнул маэстро с противоположного края погоста. – Чей это там торчит затылок? Никак мой верный ученик Эраст! Спешу к тебе, лапушка!