Императорский дворец выглядел очень старым. «Почти музей», – подумала Корделия, взбираясь по потертым гранитным ступеням. Длинный фасад украшало множество каменных барельефов, каждый из которых был подлинным произведением искусства. Весь облик дворца являл собой полную противоположность безликим зданиям министерств, поднимавшимся километра на два восточнее.
– Нет, – твердо сказал Тейфас. – Давайте парализатор. Вот он, момент истины… Корделия бросила ему оружие.
Раскладывающий измерительные устройства техник пододвинул под обогревающую лампу колыбельку и с любопытством посмотрел на Корделию.
– А, там получилась ничья. После того как ты убежала, меня отозвали обратно на Барраяр. Гришнов – это министр политического воспитания, третье лицо после императора и капитана Негри – прямо слюнки пускал, так был уверен, что наконец-то меня заполучил. Но мое обвинение против Рэднова оказалось несокрушимым. В общем, не успели мы пустить друг другу кровь, как вмешался император и навязал нам компромисс – или, вернее, прекращение военных действий. Но формально меня не оправдали: обвинение застряло в каком-то юридическом чистилище.
«Особенно один, – насмешливо подсказала ей память. – И если даже предположить, что он еще жив, неужели ты действительно надеешься найти его во всей этой каше? И, найдя, спасти его от дьявольского сюрприза, доставку которого так ловко обеспечила несколько минут назад? А как насчет долга? Или это просто способ одновременного самоубийства? Не надо себя обманывать, дорогая…»
– Не надо ее жалеть. Она счастливая женщина.