Когда зажегся свет, умолк оркестр и публика, отхлопав, стала расходиться, маэстро стремительно пересек арену и направился к первому ряду.
– Ну, значит, народ прибежит царя спасать, – бодро сказал Ластик. – Ничего, решетки прочные, продержимся.
– Но!Но!Импоссибиле\ – и тряс полотенцем. – Сухо! Совсем-совсем сухо!
– Так что, в Питер? – спросила Иветта. – Идем на Николаевский.
– Я не гимназист, я реалист. А без учебника мне нельзя.
А родственник, похоже, обосновался надолго и никуда особенно не спешил.