Евреи не поверили своим глазам: неужто худосочный бродяга мог так отделать двоих здоровенных держиморд?
Один, красномордый, докурил трубку, положил на палубу, близехонько. Ну, Колобок не устоял, прибрал хорошую вещь, не стал на после откладывать. Сейчас-то туман, а потом еще неизвестно как повернется.
Все обернулись и тоже стали смеяться. Поодаль трое «найденышей», накрыв головы талесами, клали земные поклоны. Доносились истовые, сочные удары лбов о палубу.
– Помню, – сказал архиерей. – Ты была в горе, в самогубительном отчаянии.
– У него пятьсот баранов, – ответил Даниэль-бек, мельком оглянувшись. – Его феллахи нищие, а сам Юсуф богатый.
Верзила немедленно умолк и более никаких звуков не производил – только кусал губы да вытирал слезы, странно выглядевшие на грубом бородатом лице.