– К мойшам своим ступай! В Ров Га-Иуди! Пускай иуды тебя исповедуют!
Яков Михайлович рысцой понесся вверх по дороге. Пот лил в два ручья: один ручей по лицу, второй по спине. В пять минут взбежал на самую вершину.
Она коснулась его лба губами, перекрестила, и прокурор, посекундно оглядываясь, стал спускаться по трапу.
Когда лестница закончилась, Эммануил высоко поднял руку с тряпичным факелом, и стало видно, что склеп довольно широк. В его стенах темнели какие-то ниши, но из-за тусклого освещения разглядеть их толком не представлялось возможным.
– Значит, вы с ним виделись после его освобождения?
– С кем? – переспросили хором Сергей Сергеевич и монашка.