– А что Магеллан? – спросила монахиня. Хотела добавить, не выказывал ли к пророку враждебности, но поостереглась.
В приемной великого человека, которого считали могущественнейшей персоной в империи – не столько даже по должности, сколько по духовному влиянию на государя, – ожидало десятка полтора посетителей: были здесь и генералы в парадных мундирах, и два архиерея при орденах, однако имелась публика и попроще – дама с красными, заплаканными глазами, взволнованный студент, молодой офицерик.
И вот они ехали мимо невысокого хребта, который, наверное, был единственным в своем роде: гора, расположенная ниже уровня моря. Впереди показалась большая парусиновая палатка и шлагбаум – турецкий пост.
Дело было в самом беке. Уже глубокий старик, он всю жизнь провел на коне и часто говорил, что умрет тоже в седле. Умирать, однако, Даниэль-беку было еще рано. Несмотря на семьдесят с лишком лет, был он крепок и непоседлив, недавно взял себе новую жену, тринадцатилетнюю, и она, говорят, уже забеременела.
Сказано: тише едешь – дальше будешь. Потому Яков Михайлович не торопился. Переждал, пока черкесы с евреями договорятся и уйдут, а некоторое время спустя всё устроилось самым славным образом.