– Старое немецкое оборудование, – с удивлением заметил Павел Алексеевич.
– Почему это? – он поднял голову, и она увидела бледное, как будто заплаканное лицо и свежий синяк, набухающий на скуле.
– Ты что, малыш, хочешь мир изменить? Это уже было...
Парень охнул, дернулся сначала как будто вверх, а потом начал падать вперед, но Семен не дал ему упасть, схватил его двумя руками за плечи и затолкнул в подворотню.
– Ну, в первую очередь, что я жив и здоров. Видите ли, мы женаты почти сорок два года и практически никогда не разлучались... Если уж я по каким-то причинам не могу быть возвращен на свое место, – тут Профессор сделал многозначительную паузу, чтобы Бритоголовый понял всю его, Профессора, деликатность, – не могла бы она быть ко мне откомандирована?
– А зачем ему топливо? Он и так прекрасно горит, твой огонь.