Но мама не отвечала и только, прижимая меня к себе, плакала. За окном шел снег.
Когда бабушка появилась на пороге дедушкиной комнаты, я был, как спринтер на старте.
— Ну что, пузо, буду тебя буцкать, — говорил Лордкипанидзе Куранову. — Буду буцкать, или плати пять «Фикси-Фоксов».
— Лежит, разболелся совсем. Метель на улице, он и так простужен был… Толя, что я наделала! Мать меня уничтожит!
Я тоже заглянул в сумку, увидел там большую белую лужу и заплакал.
— Садист… — ахнула она, и из глаз ее ручьем полились слезы. — Что ж ты сделал, садист?..