Бабушка принялась рассказывать про грехи моей матери, выбирая те, о которых Галина Сергеевна не слышала в предыдущие визиты и дополняя известные ей новыми подробностями. Галина Сергеевна прервала ее и стала меня слушать.
— Не кричи, Сенечка, — робко попросила бабушка. — Зачем ссориться напоследок? Долго я не задержусь. Мне б до лета только дожить, зимой хоронить дороже.
— Правильно, теперь он тебе нужен стал. Ребенок тебе незачем, тебе Гойя курортный понадобился. Подставилась под его гений! То он только до звезд доставал, а теперь, поди, и до умывальника иногда дотягивается…
— Что ты? Я же понимаю, что ты для меня это сказал, чтоб мы не ругались.
— Ему еще две недели уроки догонять, а на физкультуру он все равно не ходит. Но пишите две, для формы, — улыбнулась бабушка.
— Вырос-то вырос, но, когда я его в ванной раздеваю, мне делается дурно — одни кости.