– А защитное поле прогибалось от ветра, – язвительно отвечает Ланс.
– Я не доставил много проблем своими вопросами? – осведомился я.
– Жизнь-страдание, жизнь-кошмар. В мире, где нельзя жить…
Дом Кислицына был самым обыкновенным кирпичным двухэтажным домом – или же казался таким. Внутри неожиданностей тоже не обнаружилось, разве что мебель оказалась массивной, громоздкой, «под старину» – настоящую старину, а не мой двадцатый век. Редкие приметы двадцать второго века – приборы непонятного назначения, плоские видеоэкраны, маленькие компьютерные терминалы в каждой комнате – совершенно терялись среди дерева и камня.
Странно – ткань комбинезона сохла на глазах. С нее стекали последние капли воды, и шел пар. Подкладка ощутимо нагрелась.
Кресло, в котором я продолжал сидеть, было заключено в маленькую сферу из светящихся стержней. В широкие отверстия «клетки» был виден космос. Что прикрывало эти смертельные бреши – стекло, пластик?