Я замолчал и с тех пор играл в такую игру: когда бабушка давала мне тарелку с нарезанным на кружочки бананом, я представлял, что это мотоциклисты.
— Оставьте меня. Дайте мне умереть спокойно.
— Я не плачу, котик. Я уже все давно выплакала, это так… — ответила бабушка и побрела к кровати.
Мы с бабушкой довели скорчившегося дедушку до его дивана и усадили.
— Баб, ты ж этим вчера наконечник клизмы смазывала, — удивленно сказал я.
И вот мальчишки далеко. Мы на стройке МАДИ. Борька убежал вперед, а я заметил на земле сломанную гитару и поднял ее. Мне пришло в голову, что, если влезть на забор, можно здорово подоводить лифтерш из чужого двора. Стараясь не делать слишком быстрых движений, я влез, потрясая гитарой, закричал лифтершам: «Ай-йя-я!» — потом скорчил рожу, швырнул гитару им под ноги и, отметив про себя, что не вспотел, спрыгнул с забора обратно…