— Блошки! Я лекарства по пятьдесят рублей покупаю, а она блошки приносит? Чтоб у нее блошки прыгали по телу до самой смерти!
А потом мы гуляли в парке. В черной теплой ночи весело светились развешанные по пальмам разноцветные лампочки, шумел далекий прибой, а прямо перед нами кружилась огромная освещенная огнями карусель. Мы купили три билета и понеслись на ней друг за другом. Впереди хохотала мама, сзади свистел и улюлюкал дядя Толя, а я, вцепившись в цепочки, орал, замирая от восторженного ужаса. Под ногами мелькала земля, лампочки вились вокруг яркими светящимися нитями, и ветер в лицо не давал вылететь изо рта моему крику, загоняя его обратно.
— Не смей! — крикнул дедушка и, отчаянно махнув рукой, поднял телефонную трубку. — Алло… — выдохнул он. — Да… Это я. Нет. Сейчас… Скажи, сейчас…
«Да, — подумал я, — в ближайшее время в МАДИ лучше не ходить».
«Кто же будет мне его закалывать? — думал я. — Неужели эта нянечка, которая моет шваброй пол? И положила ли бабушка булавку?»
— БУМ-ММ, БУМ-ММ! — забил надо мной большой барабан и покатился на молотилку.