Осторожно перевернула мертвеца лицом вверх – руки аколита бессильно раскинулись, деревянно стукнувшись о камни.
По ярмарке он ходил долго, не пропустив ни одного ряда. Примеривался, присматривался, приценивался, иногда – покупал для вида какую-нибудь мелочь. По-настоящему он ни в чем не нуждался, вещи его не интересовали – а то, чем он по-настоящему интересовался и в чем по-настоящему нуждался, не продавалось ни на одном из всех рынков Эвиала, не исключая и запретного для прочих рас Торжища Эльфов в самом сердце Зачарованного Леса.
За звездным куполом, что словно гигантская крышка, наглухо замкнул пределы Эвиала, он видел мерцание иных миров. Теряя сознание от восторга, он послылал свего бесплотного двойника вперед, как можно дальше, насколько хватало сил удерживать заклинание.
Монашек проскользнул, наконец, сквозь разлом, оставляя на острых гранях обрывки своей рясы, шмыгнул носом, сплюнул, и встал рядом с Hиакрис. Особенных ран на нем видно не было – только серая «кровь» зомби. Значит, все-таки тоже дрался…
Однако она, само собой, кивала головой и со всем соглашалась.
Она отыскала взглядом в толпе первым заговорившего с ней карлика. – Я готова, – произнесла она, поворачиваясь спиной к брошенному на произвол судьбы последнему убежищу несчастной Дарианы и ее отца.