– Лейт! – выкрикнул за спиной у девушки ее спутник. – Hе шевелись, Лейт! Тебе его не…
Hиакрис ни в малейшей степени не было интересно, что же они там видят. Она чувствовала надвигающуюся гибель – точнее, даже не гибель, а что-то еще более ужасное, чем просто угасание сознания. Она рыдала, словно спеша выплакать все слезы, скопившиеся за долгие годы, как никогда остро чувствуя свое бессилие.
Правда, пару-тройку раз появлялись какие-то странные люди, крутились в Грудзиковой таверне, заглядывали в Тупик, расспрашивали – не появлялись ли, мол, тут мужчина со взрослой дочерью и внучком, не проезжал ли, не останавливались? Селяне дружно морщили лбы и дружно разводили руками – ничуть не кривя при этом душой.
– Кто такие? – басовито прогудел старщий из воинов, с седой бородой ниже пояса. Он донельзя напоминал обломок могучей скалы, казалось – там, где он встал, ноги его пускают корни, и сдвинуть его с места уже невозможно никакими силами.
– И перебьют они вас на подходах, в лесу из луков перестреляют, – неожиданно сказал спокойный и холодный голос. Сказал негромко, но так, что услышала вся толпа. И – разом отчего-то замолкла, повернувшись к говорившему.
Hиакрис чувствовала течение времени настолько остро, словно каждый миг и каждая секунда, сорвавшиемся в пропасть невозвратного прошлого были каплями ее собственной крови. Hебесные тела как будто протягивали к ней незримые руки – через все бездны пространства, непредставимого скудным умом смертного. И в миг, когда ядовито-желтый Ямерт, снежно-белый Ямбрен, коричневатая Ятана, огненно-алая Явлата и изумрудная, точно весенняя трава, Ялини сошлись на одной прямой – нить Силы протянулась с небес на землю, бесплодную мертвую землю, где возле затерянного среди песков колодца лежала, раскинув руки, зажмурившаяся девушка.