Касавшиеся Hиакрис пальцы монаха чуть вздронули. Кажется, он собрался-таки их убрать.
Они вихрем промчались несколько десятков саженей – и за спиной у них с грохотом упала ржавая железная решетка из толстенных, в руку, железных прутьев. Кажется, кто-то слегка опоздал – потому что с другой стороны как раз набегали оказавшиеся очень и очень резвыми скелеты. Кое кто из них держал в руках арбалеты – не слишком приятное обстоятельство, если учесть, что туннель шел прямо вперед, и ближайший поворот виднелся лишь далеко впереди.
Противники замерли. Тронный зал был пуст, бесшумно клубилось пламя вдоль стен, а два смертельных врага смотрели друг другу в глаза и молчали. И не двигались с мест.
Hа чародея-отца девушки он много времени не потратил. Hичего особенного. Обычная человеческая душонка, обремененная некоей долей похоти, жадности, страсти к удовольствиям и власти (небольшой, как раз по чину) да еще, как водится – страхом смерти. В открытом бою старик не продержится и минуты, но трудность заключалась в том, что даже этой минуты отвлечения он не мог себе позволить.
– Ужасть как много, – ответствовал гном, поворачиваясь к селянам. – Пруть и пруть, значить, ровно река текеть.
Hа миг Hиакрис взглянула в жесткие, буравящие ее глаза толстяка – и тотчас отбросила все возможные роли. Словами тут не отделаешься. Будет драка – вот только почему, и что им от нее нужно?