Карлик в упор взглянул на Hиакрис – словно и не сомневался, что в темноте она видит не хуже остальных в отряде.
– Хорошо, – медленно упали тяжелые слова, и серце его подпрыгнуло, словно в давным-давно забытом детстве. – Ты пойдешь за нами и будешь послушен– хотя нет, ты никогда не станешь послушным. Что ж, мы постараемся, чтобы ты ненароком не стер наш замок с лица земли.
Дорога не будет ни близкой, ни легкой. Hо она все равно ее пройдет. Потому что за ней теперь – еще и тени тех, кто сгорел в разожженном этой ночью чудовищном костре.
Все всадники взяли сегодя луки и по три полных колчана стрел. Сегодня не до молодецких сшбок, не до копейных забав – предстоит тяжелая работа – не подпуская поури слишком близко, выбивать и выбивать стрелами их ряды, не допустить до Моста, при этом не теряя своих – поури раз в двадцать-тридцать больше, они просто сомнут и затопчут сотню, только дай им дорваться до рукопашной.
– Ты исполнил то, что нам было от тебя нужно. Теперь уходи. Почему они отпускают его? Ведь он наверняка опасен?..
С собой новоприбывшие вели с полдюжины вьючных лошадей. В руках пожилого мужчины блеснула золотая монета, и корчмарь Груздик тотчас преисполнился к гостям неимоверного почтения – даже от проезжих купцов он видел самое лучшее, что серебро Княж-города, не слишком чистое и не слишом ценимое, к примеру, на Западе; а тут полновесная монета, и даже не имперский цехин Эбина, а двойной салладорский диргем, ценимый самое меньшее впятеро выше любого иного золотого на всем пространстве от Кинта Дальнего до Царства Синь-И.